Купила e-book. В общем-то, планы теперь великие. Например, прочесть то, что так толком и не прочла по причине утомительности чтения с монитора. Теперь почему-то у меня постоянно на читалке Пратчетт.)))
Почему, ну почему не существует столь же остроумных и глубоких русских писателей? У нас есть умные писатели, те же Олди хотя бы... У нас есть писатели, сделавшие фирменным знаком прикол, например Громыко (или Белянин, хотя Белянин, по-моему, и не писатель вовсе). Чуть лучше в этом плане, конечно, Успенский, но все равно, на мой взгляд, не дотягивает. Может быть, потому что слишком стремится быть постмодернистом и делать литературу. А Пратчетт вроде как и не стремится делать литературу. Он просто пишет очень умные, веселые, глубокие книжки, наполненные неожиданно мудрыми наблюдениями и замечаниями. Можно даже сказать, что Пратчетт пишет газетным языком. Но надо сказать, что его язык вполне хорош для книг, которые он сочиняет. Да, Пратчетт тоже не чужд постмодернизму. Но если постмодернизм Успенского чересчур ярковыраженный и превращающийся в самоцель, то постмодернизм Пратчетта веселый, легкий, игровой, добавляющий, конечно, дополнительной прелести, но так же легко проскакивающий мимо взгляда.

Трилогия Успенского про Жихаря, я не спорю, весьма хороша. Это грамотно построенное произведение, написанное хорошим языком.
Но все-таки "Мелкие Боги" Пратчетта, с точки зрения языка написанные более небрежно, по-моему, настоящий шедевр.

@темы: Мысли вслух, Точка зрения, Вульгарное литературоЕденье

---

Про любовь...)))

Честно говоря, господа романтики здорово потрудились, выдав значительное количество стихов, поражающих воображение читателя напыщенностью и откровенно воплощенными эгоцентризмом и мужским эгоизмом. Вот, например, прекрасный образчик нашей родимой классики, который при небольшой переделочке (просто опущено несколько строк) вполне способен превратиться вот в такое послание:

Дик Окделл - Катарине

Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этих пор.
Ты позабыла: я свободы
Для заблужденья не отдам;
И так пожертвовал я годы
Твоей улыбке и глазам,
И так я слишком долго видел
В тебе надежду юных дней
И целый мир возненавидел,
Чтобы тебя любить сильней.
Зачем так нежно обещала
Ты заменить его венец,
Зачем ты не была сначала,
Какою стала наконец!
Отныне стану наслаждаться
И в страсти стану клясться всем;
Со всеми буду я смеяться,
А плакать не хочу ни с кем;
Начну обманывать безбожно,
Чтоб не любить, как я любил,-
Иль женщин уважать возможно,
Когда мне ангел изменил?
Я был готов на смерть и муку
И целый мир на битву звать,
Чтобы твою младую руку -
Безумец! - лишний раз пожать!
Не знав коварную измену,
Тебе я душу отдавал;
Такой души ты знала ль цену?
Ты знала - я тебя не знал!

(с)

 

@темы: Книги, Мысли вслух, Наблюдения, Точка зрения

---

Обозрев современную беллетристику и оборзев окончательно, я пришла к выводу, что есть некий предельный объем, при выходе за который книга становится автоматически плохой. Я не имею в виду циклы, то есть когда повествование строится так, что в каждом томе есть своя завязка-кульминация-развязка, а книги, строящиеся как одно непрерывное повествование. Я понимаю, что традиция телесериалов не могла не оказать своего пагубного влияния и на литературу. В то же время в наиболее качественных телесериалах сюжет как раз членится на отдельные теленовеллы, что и позволяет удерживать внимание зрителя, то есть они близятся по построению или к циклу рассказов, или к роману-фельетону, если брать литературную аналогию.
Роман-фельетон вроде бы идеальная форма для того, чтобы «гнать объем». Повествование строится проще некуда, в хронологическом порядке описываются происходящие с героями события. Однако даже Дюма, автор такого классического романа-фельетона, как «Три мушкетера», почему-то посчитал нужным его закончить, оставшись в пределах первой тысячи страниц. Я думаю, тысяча страниц (приблизительно, разумеется, более точные цифры надо искать в каких-нибудь специальных работах) - это тот объем романного повествования, переступать который себе может позволить только очень талантливый автор. Потому что с этого объема каждое написанное слово начинает играть не за автора, а против него. Во-первых, роман в глазах читателя утрачивает какую-либо форму и структурированность, а значит, автоматически начинает восприниматься как что-то невнятное и затянутое. Во-вторых, автор уже сам устает от повествования, начинает писать все более вяло и все чаще отвлекаться на каких-то второстепенных персонажей, потому что первостепенные ему уже приелись до отрыжки. В-третьих, что еще хуже, персонажи уже надоедают и читателю. Он уже выучивает к этому времени все их душевные движения и порывы, а потому даже сюжет редко может компенсировать этот «эффект осточертевших родственников». Поэтому, на мой взгляд, автор, выбиравший безличную манеру повествования, как ни странно, в конечном счете оказывается в выигрыше. По крайней мере, он не перекармливает читателя заунывными внутренними монологами.

@темы: Книги, Мысли вслух, Наблюдения, Вульгарное литературоЕденье

---

Я не люблю книги о борьбе Добра со Злом, особенно когда и то, и другое с большой буквы. Я не люблю книги с однажды и навсегда расставленными акцентами. Мне кажется, что, считая одних героев безупречно-хорошими, а других - абсолютно-плохими, автор облегчает себе задачу. И сводит реальный конфликт к обычному квесту. Да-да, именно это самое Великое Черно-Белое Противостояние по какой-то причине мне не кажется полноценным конфликтом. То есть мне оно представляется конфликтом только в литературном смысле, как движущая сила сюжета. Потому что не предполагает зачастую нравственного выбора. А какой может быть нравственный выбор, когда однозначно понятно, что вот тут няка, а вот тут бяка. На мой взгляд, полноценный конфликт - это не выбор между черненьким и беленьким, а выбор между сереньким и сереньким. Выбор из двух зол, попытка угадать, какое из них окажется меньшим. Кстати, поэтому я не люблю книги Раткевич. Для меня в них нет конфликта, по крайней мере в тех, которые я читала. В них герои борются с однозначно Великим Злом - то с некромантом, то сумасшедшим правителем, наведшим порчу на страну. Героям не приходится сомневаться в своих целях. У них не стоит выбор между... подлостью и подлостью. А я не верю в мир, где всегда возможны однозначно правильные и этически однозначные решения. Именно поэтому фильм «Аватар», несмотря на свою красивую картинку, показался мне идейно удручающе плоским. Потому что, на мой взгляд, сценаристы замяли и оставили в стороне настоящий конфликт. Как скверно, какая-то корпорация ради сверхприбылей готова уничтожить другую цивилизацию! Разумеется, скверно! Разумеется, герой сразу должен переметнуться на сторону этой самой цивилизации и попытаться надавать корпорации по шее. Пусть, мол, ищут себе сверхприбылей в другом месте.
Но, блин, кроме ублюдков, получающих сверхприбыль, в этих самых корпорациях полно обычных клерков, которые получают самые обычные зарплаты и которых теперь сократят, так как новое направление деятельности не получило развития. Наверняка есть какие-нибудь заводы по переработке добываемого на Пандоре сырья, где работают самые обычные работяги. И этим работягам придется сесть без работы, если сырье не поступит. И настоящий конфликт был бы, если бы герой полноценно представлял, что от его выбора зависит не только благополучие Пандоры - от него зависит и благополучие самых обычных людей на Земле. Если бы у него была, скажем, сестра, работающая на одном из таких перерабатывающих заводов. Если бы он прекрасно сознавал, что на самом деле совершает предательство. Но, разумеется, это уже был бы совершенно другой фильм. Слишком серьезный и гораздо менее сказочный. Поэтому даже пресловутый полковник в своем обращении к военным на базе ничего не говорит о том, что эта база по-настоящему значит для Земли. И что уход землян с Пандоры, вполне возможно, обернется голодными детьми землян.

@темы: Мысли вслух, Наблюдения, Точка зрения

---

О кинЕ

Сходили первого января на «Аватар». Эсса уже отписалась, теперь моя очередь.
Фильм, безусловно, красив. И в красивую обертку даже завернули несколько не совсем глупых, хотя и не блещущих оригинальностью идеек. Люди, которые говорят, что фильм глубоко философский, меня просто пугают. Потому что показывают, что этот мир очередной раз изменился и поколение тех, кто ни хрена не читает, выросло даже в нашей, когда-то самой читающей в мире стране. Но я-то, к несчастью, прочитала за свою жизнь много книжек, поэтому весь высокий смысл фильма представляется мне банальным до оскомины. Весь фильм меня не покидало устойчивое ощущение дежа вю. Фильм легко предсказуем. Хотя, конечно, надо учитывать, что это все-таки сказка, и поэтому то, что чужак женится на принцессе и станет национальным героем, можно счесть архетипической составляющей сюжета.
С другой стороны, я рада за людей, которые все-таки получили порцию новых для себя идей:

1. Высокая материальная культура не равна высокой духовной культуре, и цивилизация, обладающая высокой материальной культурой, может быть в духовном плане ниже цивилизации, ей не обладающей. Убиться веником, какая новая, свежая и оригинальная идея! Даже Ле Гуин лень поминать. Люди, хоть немного интересовавшиеся фольклором и этнографией, прекрасно знают, что с точки зрения мировых ценностей и осознания смысла своего существования жизнь любого первобытного охотника или собирателя гораздо более осмысленна, чем жизнь современного человека. Потому что упомятый первобытный человек не отделяет себя от мира. Он считает себя маленькой частицей огромного объединяющего потока, его жизнь является в миниатюре отражением огромных мировых процессов. Между прочим, современные энографы, жившие в первобытных племенах, отмечают, что такая жизнь очень затягивает и привязывает и потом очень тяжело возвращаться к цивилизации.
Надо сказать, что сценарист туземцам подыграл в том, что у них есть ярко выраженная духовная и энергетическая связь с их планетой, и любой туземец о ней прекрасно осведомлен. Не будь ее - могли бы продаться за связку стеклянных бус и дешевое пиво. Хотя, конечно, признание того факта, что у какого-то народа могут быть другие ценности, кроме американских, очень странно и требует детального политического осмысления, на которое я не способна.
2. Колонизация вызывается материальными потребностями колонизаторов. Оригинально, спасу нет! Но, с одной стороны, вся обработка этой линии в фильме может знаменовать разочарование в «бремени белого человека» и отход от этой позиции. С другой стороны, я в людях не сомневаюсь. Появись у них возможность колонизировать другие планеты, махом сыскался бы какой-нибудь новый Киплинг и сочинил бы «бремя землянина».

А в общем, фильм хорош как красивая картинка и как рассказ о некоторых очевидных вещах на доступном уровне.

@темы: Мысли вслух, Наблюдения, Точка зрения

---

Зашел у нас с тетушкой разговор об Отблесках Этерны. И тетушка сказала то, что я и так частенько слышу и читаю: «После третьего тома книга изменилась...» Далее была ее версия, как и почему изменилась, но об этом я умолчу во избежание скандала. Мне не хочется, чтоб мою тетушку клеймили и оскорбляли за несогласие с линией партии. Надо сказать, что моя тетушка от всех сетевых разборок далека, ни на ЗФ, ни на дайрах не бывает, и поэтому ее мнение никак не может считаться навязанным извне. Это ее собственное мнение, высказанное без всяких моих к тому подначиваний и подталкиваний.

А я в связи со всем этим подумала об идеальном читателе. О том читателе, который грезится любому автору. О читателе, который ЖРЕТ ВСЕ. У него нет никаких ожиданий, он не привязывается к героям, и он читает не про героев, а исключительно из любви к искусству. Если бы этому читателю сразу после второго тома сказали, что в четвертом и седьмом томе Рокэ Алвы будет очень мало, а зато ему будут долго рассказывать о промелькнувшем Давенпорте и неком Фельсенбурге, который появится только через том, он бы запрыгал от восторга и завопил: «ДА! ДА! Я этого и хотел! Я их уже заранее люблю!»
А если бы читатель насупился, обиделся и не запрыгал, то он, разумеется, редиска и бандерлог. Потому что смеет иметь свои читательские ожидания. И хотел, паскуда такая, читать не про Фельсенбурга или Давенпорта, а про Рокэ Алву.
А вообще, на мой взгляд, с ОЭ вышла очень неприятная вещь. Она действительно изменилась. Первые три тома легко прочитываются как роман-фельетон в духе Дюма. Читатель настраивается на такое чтение, то есть он ожидает книгу, где с самого начала введены все главные герои и повествование не будет от них надолго уходить, то есть они так или иначе постоянно будут в поле зрения. А когда читателю такое изменение не понравилось, его стали клеймить за неумение читать. Могу сказать честно, что я, например, если бы начала читать ОЭ с четвертого тома, то хрен бы я ее стала читать дальше. Потому что это совсем не та книга, которая мне понравилась и которую я лично хотела прочитать.

@темы: Книги, Мысли вслух, Наблюдения, Точка зрения, Отблески Этерны

---

Пришлось мне встретиться на жизненном пути с такой замечательной дамой - Надеждой Степановной. Она вела у нас вводный курс советской литературы. Надежда Сепановна любила писателей-деревенщиков горячо, преданно... и фанатично. Она не учила нас любви к ним, о нет! Она ТРЕБОВАЛА этой любви! Надежда Степановна была жрицей у воздвигнутого алтаря, для нее было очевидно, что это святыня, и от нас, студентов, она тоже ТРЕБОВАЛА слепого поклонения. Все ее лекции, собственно говоря, сводились к двум пунктам: во-первых, писатели-деревенщики - это лучшее, что есть в современной литературе, и, во-вторых, люди, которые не любят писателей-деревенщиков, - это люди бездуховные, не знающие истинных ценностей и разрушающие великую русскую культуру. На лекциях Надежды Степановны мы чувствовали себя заложниками, захваченными религиозным фанатиком с автоматом: в любой миг ожидаешь очереди, ведь из-за любой ерунды этот сумасшедший может решить, что ты оскорбил его святыню!
Еще интересней было слушать критику Надежды Степановны. По крайней мере, ее выступление на студенческой конференции по поводу доклада по Хармсу произвело на меня глубокое и неизгладимое впечатление. Надежда Степановна просто сразу определила предмет изучения: «Это не литература!», а потом определила докладчика: «Только люди бездуховные, не имеющие вкуса, не знающие любви к русской литературе и не имеющие уважения к русской культуре могут изучать ЭТО».

Надежда Степановна не была особенно требовательным преподавателем. Были преподаватели и куда строже, например, наш преподаватель орфографии, который заставлял нас пересдавать зачеты и переписывать диктанты по несколько раз, или преподавательница старославянского, так и не поставившая зачет двум студенткам. У Надежды Сепановны зачет все получили с первого раза, но все-таки именно при встрече с ней почему-то хотелось стать чем-то мелким и незаметным. С другими преподавателями можно было поговорить, задать вопрос, а при встрече с Надеждой Степановной хотелось одного - пискнув «здрасте», тихонько шмыгнуть мимо.
Надо сказать, что этот вводный курс советской литературы привел к тому, что, когда в следующем семестре надо было выбрать преподавателя, у которого проходить курс советской литературы, к Надежде Степановне никто не пошел. Потом на кафедре бушевал скандал - Надежда Степановна утверждала, что руководство кафедры настраивает студентов против нее, не подозревая, что все дело было в ней самой. На следующий год руководство кафедры вводный курс поставить не решилось.)))

Некоторые люди являются религиозными просто по типу мышления. Может, это не очень удачное название, но я не знаю, как это назвать по-другому. Это люди, у которых все их взгляды и убеждения приобретают вид догм, непоколебимых и неопровержимых. Эти люди всегда знают, как правильно, - правильно как раз так, как думают они. Для них всегда существует только две точки зрения - их и неправильная. Любая их симпатия - это сразу СВЯТЫНЯ, а антипатия - повод для размазывания предмета антипатии по стенке. Людей, придерживающихся другой точки зрения, они считают иноверцами, даже точнее - неверными, которых надо или немедленно обратить в свою веру, или, если они не обращаются, уничтожить. Этих людей пугает разнообразие мира. Существование других точек зрения кажется им не свидетельством многообразия возможностей, не доказательством бесконечной щедрости мира, а указанием на их собственную неправильность. Другая точка зрения для них - это оскорбление, потому что, на их взгляд, подразумевает, что они ошиблись. Им не приходит в голову, что и они, и их оппоненты могут быть одинаково правы или одинаково неправы. В погоне за собственной правотой и непогрешимостью они готовы стереть с лица земли все, что ей, на их взгляд, мешает. Эти люди нуждаются в жестко структурированной реальности. Им обязательно нужна какая-то религиозная идеология, и они превращают в предмет культа все - от Библии до «Капитала» и «Гарри Поттера». Сколько раз я с ними сталкивалась, столько раз понимала, что это как раз те люди, с которыми я общаться НЕ МОГУ. Эти люди не обязательно глупы, но, как правило, они не думают. А зачем думать, если все в мире уже раз и навсегда разложено по полочкам: вот на этих лежит то, что всегда хорошо, а вот на этих - то, что всегда плохо. Градаций и переходов нет. Есть только либо хорошее, либо плохое. Из этих людей получаются фанатики. Собственно говоря, они и есть фанатики. Пока у них в мозгах не поселилась никакая идея, они просто неприятны, а обуянные идеей, пусть даже и самой высокой, они сразу делаются опасны. Эти люди очень полезны, если надо голыми руками построить город-сад, взорвать парочку-другую автобусов или вырезать тысячу-другую человек. Но, на мой взгляд, они совершенно не годятся для того, чтоб прививать другим любовь к предмету своего поклонения.

@темы: Мысли вслух, Наблюдения, Точка зрения

---

Пока бушевали страсти и писатели обвиняли читателей в неумении читать, я обратила внимание на одну простую вещь (уже озвученную Рошфором), известную любому человеку, хоть раз покупавшему книги: читатель всегда приблизительно знает, какую книгу он хочет прочитать! И его оценка книги очень часто зависит не от качества книги, а от удовлетворения своих читательских ожиданий!

Представим такую ситуацию: пассажир выбегает из поезда купить что-нибудь почитать. Видит книгу из серии «Криминальный роман».
- Хорошая книга? - спрашивает он у продавца.
- Просто великолепная! Классика! - отвечает продавец.
Начав читать, пассажир быстро приходит к выводу, что продавец ему бесстыдно наврал и «Преступление и наказание» - самый плохой криминальный роман из всех, что ему приходилось читать, и Ф. Достоевский, его накропавший, вообще писать не умеет!
(У меня, например, есть «Опасные связи» Шадерло де Лакло, выпущенные в серии «Дамский роман». Хорошая шутка! Так и представляются выпущенные в той же серии «Новая Элоиза» или хотя бы «Фьяметта».)

Если уж говорить откровенно, любая оценка читателя, зрителя, слушателя рождается прежде всего из полноты удовлетворения собственных ожиданий. Два человека посещают один и тот же концерт, но первый говорит: «Прекрасно!», а второй: «Отвратительно!». Ожидания первого были удовлетворены, а второго - нет. Профессиональные критики ведут себя ничуть не лучше, иначе с чего бы они давали противоположные отзывы на одно и то же!

Писатель всегда должен быть готов к тому, что, независимо от качества текста, читатель скажет: «Фу, какая гадость!». Не потому, что он хочет обидеть писателя. Он просто хотел прочитать что-нибудь другое. В этом случае читатель ведет себя как ребенок, который отодвигает тарелку и говорит: «Суп невкусный!». Суп может быть вполне хорош. Ребенок просто его не хочет.
Писателям, как правило, такая простая истина весьма неприятна. Писатель вкладывает в книгу душу. Он считает, что читатель должен относиться к приготовленному супу с пиететом. Ему хочется, чтоб читатель воспринимал автора блюда если не как учителя, так хотя бы как заслуживающего уважения собеседника. Беда в том, что обычно читатель знает, какого писателя надо воспринимать как учителя, а какого нет. Если читатель ищет учителя или собеседника, он идет и покупает какие-нибудь книжки, стоящие на полках с надписями вроде «Оккультизм, магия, эзотерика», «Философия», «Интеллектуальный роман», «Классика» или к полкам со специальной литературой. Если читатель идет к полкам с надписью «Дамский роман», «Фантастика», «Фэнтези», «Приключения» и т.д., он с большой вероятностью ищет не учителя и даже не собеседника, а всего-навсего рассказчика, который расскажет ему занятную историю. Выбирая книгу, такой читатель редко думает о «разумном, добром, вечном», посеянном в книжке автором, а руководствуется ровно теми же мотивами, как и при выборе между грушей и яблоком: он просто решает, что из предложенного ему будет приятней употребить. И ему часто нет дела до вложенной в книгу души. Он просто хочет развлечься. И, если ему что-нибудь не понравилось, он с избалованностью и безжалостностью ребенка заявляет: «Эта сказка плохая!» А за всем этим стоит всего лишь одна простая истина: ему рассказали не ту сказку, которую он хотел бы услышать...

Надо заметить, что писатель находится в более выгодном положении, чем художник. Прежде чем купить картину, человек имеет возможность на нее посмотреть и, если она не соответствует тому, что он хочет купить, отказаться. У читателя такой возможности нет. Пролистывая книжку перед покупкой, он всегда рискует ошибиться и купить не то, что ему на самом деле хотелось. Еще в более выгодном положении находятся авторы сериалов. Уж они-то имеют полную возможность скормить читателю не тот суп, на который он рассчитывал. Но это уже другая история...

@темы: Мысли вслух, Наблюдения

---

Писатель должен опираться в своем творчестве на реальность. Так или иначе. Даже самый фантастический вымысел не может обойтись без реальности. Если хочешь взлететь, все равно нужна поверхность, от которой можно оттолкнуться.
В любом случае фантастическое — только еще одно преломление нашей реальности в писательском воображении. Если у фантазий не будет никаких связей с реальностью, они будут неинтересны читателю.
Впрочем, я хотела говорить о махровых реалистах. И о прототипах. Был такой писатель — Ричард Олдингтон. Неплохой английский писатель, крайне нелюбимый в английских богемно-писательских кругах. Дело в том, что он писал романы о знакомых. Он, конечно, не называл настоящих имен, но созданные им образы были настолько опознаваемы и при этом нелестны, что прототипы узнавали себя очень легко. И, как правило, обижались. Обижались еще и потому, что карикатуры, нарисованные Олдингтоном, были по большому счету справедливы. А заслуженная насмешка, на которую нечего возразить, всегда кажется обидней.
Это один случай. А бывают и другие. Например, писатель взял и поссорился с каким-нибудь человеком. Ну, дело, конечно, житейское и пустяковое. Тот же Ричард Олдингтон, кстати, тоже много с кем поссорился. Другое дело, что карикатурным даром Олдингтона писатель не обладает или нет в человеке ничего такого яркровыраженного, чтоб получилась качественная карикатура. А гадость сказать хочется. И писатель изображает некого персонажа погаже, подарив ему цвет глаз и волос своего недруга, а чтоб все всё точно поняли, в кругу приближенных сообщает, что эта сволочь нарисована с такого-то. Сволочь может походить на такого-то только цветом глаз и волос, но круги по приписательской тусовке побежали, и побежали широко, и какой-нибудь посторонний человек, знать не знающий о писательской ссоре, будет твердо уверен, что человек, с которого сволочь якобы нарисовали, сволочь и есть.

Почему я об этом пишу? Да просто гадко становится на душе, когда сталкиваюсь с подобным...

@темы: Книги, Мысли вслух, Наблюдения, Точка зрения

---

Если подумать, самый большой показатель писательского таланта — это герой, написанный так, чтобы у читателя не возникало вопросов, почему он ведет себя подобным образом. То есть герой настолько живой, что его поведение воспринимается всегда как естественное. Например, Мартину это блестяще удается. Почему-то мне, когда я читаю его книги, не требуется авторских пояснений, чтобы верить в то, что такие люди бывают. Его герои убедительны и в подвиге, и в подлости, и ощущения авторской марионетки никогда не возникает.

Кстати, мне лично Арья не кажется чересчур взрослой. На мой взгляд, это вполне убедительный ребенок, вынужденный выживать в ой какой непростой ситуации. И это прекрасно иллюстрирует список тех, кого она убили, когда получила такую возможность. Монстрик? Не уверена. Все дети достаточно монстрообразны, потому что не скованы еще взрослыми запретами и комплексами. У кого-то я читала, что самыми кошмарными местами на зонах были бараки малолеток.

@темы: Книги, Мысли вслух, Наблюдения, Точка зрения

---

Честно говоря, я не любила праздничные демонстрации. Просто я была не в том возрасте, когда на демонстрациях по-настоящему интересно. А вот мама с папой и их друзья — да, любили... Не из идеологических соображений, а как еще одну возможность собраться и пообщаться. Распитие спиртного для сугреву, шутки, смех и танцы под гармошку... Спиртного мне по малолетству было не положено, ноги у меня замерзали жутко, и всего интересного на демонстрации было — это бегать за сверстниками и лупить их по головам воздушным шариком. Ах, да, еще были шарики, наполненные гелием. Тогда это была редкость. Папа их надувал на работе, используя служебное положение. А еще, конечно, хороши были, на мой детский взгляд, посиделки после демонстрации, на которые взрослые готовили что-нибудь вкусненькое. Но все-таки, как я могу припомнить сейчас, было ощущение общенародного праздника, в том смысле общенародного, что народ его реально праздновал. ))) А сейчас из таких общенародных праздников остался, пожалуй, только Новый год.

@темы: Мысли вслух, Наблюдения

---

Размышления для

Какой длины может быть книга? Глупый вопрос, но именно он меня очень занимает в последнее время. Какие самые длинные книги Вы знаете? Именно книги, повествование в которых представляет последовательное развитие одного сюжета, а не сборники романов или повестей об одних героях вроде "Саги о Форсайтах". Обдумаю все более детально и напишу подробнее.

запись создана: 02.11.2009 в 12:44

@темы: Мысли вслух, Вульгарное литературоЕденье

---

Альтернативная история

Лично я отношу к этому жанру очень мало произведений.
Сперва скажу о том, какие произведения к ней заведомо не относятся:
1. Эпосы. В них могут упоминаться какие-то исторические лица, события и т.д., но никто из творцов эпосов не ставил себе целью следование исторической правде. Они просто рассказывали слушателям побасенки, перевирая в угоду занимательности все, что можно.

Очень часто имя какого-нибудь запомнившегося народу исторического лица просто присваивалось персонажу бродячего сюжета. Степень достоверности такая же, как у деввачкоффского фанфикшена.
2. Исторические романы вроде А. Дюма. Фанфики, написанные с использованием историчеких хроник и мемуаров. Достоверность безжалостно приносится в жертву занимательности. Характеры и поступки персонажей изменены так, чтоб автору было удобней.
Подчеркну, что и автор "Песни о Нибелунгах", и автор "Графини де Монсоро" не стремились создать другую версию истории — они просто вольно обращались с историческими фактами.

Собственно к жанру альтернативной истории, на мой взгляд, относится очень мало произведений. Это произведения, оперирующие несбывшимися возможностями существующей реальности. И, что очень важно, — фактическая сторона в них должна быть обязательно на высоте и действующие исторические лица по характеру соответствовать себе самим. Да, они будут действовать немного в другой реальности, но действовать так, как они бы действовали, если бы события повернулись таким образом. В общем, в моем представлении альтернативная история — игрушка для крутых профессионалов.

@темы: Книги, Мысли вслух, Точка зрения

---

Избранным навеяно

Да, возможно, Цветаева была плохим человеком. Да, она была отвратительной матерью. Но эти два факта, тем не менее, не делают ее плохим поэтом. И это самая паскудная из всех истин. Это, если хотите знать, — Великая Вселенская Несправедливость. Способности человеку даются вовсе не за то, что он человек хороший.

Дальше о творческой интеллигенции, сумбурненько.

Мне в свое время пришлось много пообщаться с нашими местными литераторами. И я могу сказать одно: до этого я даже и не подозревала, что такое количество моральных уродов можно собрать в одном месте, и была, мягко говоря, в шоке. Я работала в редакционном отделе НИИ, в школе и библиотеке, я ездила автостопом — но только в Союзе писателей я узнала, что на женщину могут орать матом. Причем женщина не сделала ровно ничего плохого, просто сказала: "Пожалуйста, не бросайте бычки в раковину, для этого есть мусорное ведро". Кроме того, я первый раз попала в место, где люди разговаривают в основном матом. Да-да, столько мата я не слышала, даже путешествуя автостопом. Как ни странно! Мне попадались шоферы, для которых мат был привычным языком, но при девушке они считали нужным сдерживаться, то есть матюги проскакивали в их речи как привычные междометия, но было видно, что они пытаются разговаривать с девушкой без этих элементов.)))
Потом, я вообще не привыкла, чтоб на меня орали. А в СП это происходило довольно часто. Просто это привычная литераторская манера общения. Они орут друг на друга и тем более орут на людей, которые писателями не являются, а в СП работают. Среди писателей считается нормальным душевно испражняться на людях, то есть закатить скандал, прицепившись к любой ерунде, исключительно из-за того, что у господина литератора плохое настроение. А их разговоры друг о друге! Внешне-то они обнимаются и жмут руки, но какие мерзости они говорят друг о друге за глаза! Я никогда не видела столько душевного дерьма, гордо выставленного на показ! В общем, в Доме литераторов я попала в среду взаимного недоброжелательства, обид, неудовлетворенных амбиций и вечного членомерства. Писатели в большинстве своем оказались мелочными тщеславными пакостниками. Да-да, именно так. Исключения были редки. И больше всего меня бесило, что эти люди из-за того, что их профессия включает покрытие некой поверхности буквами, считают себя много лучше всех остальных. Блин, если сапожник на том основании, что он шьет хорошие сапоги, заявит, что он лучше всех в мире, его засмеют. Это его профессия, вот и все. Профессия писателя — писать. И то, что он хорошо пишет, может быть поводом для профессиональной гордости, но не должно быть поводом для презрения к неписателям. Тем не менее презрение имеет место быть. Сколько раз меня спрашивали, пишу ли я, а когда я врала, что нет, мне буквально следующим предложением заявляли, что я ничтожество! Потому что не даю им и не смотрю на них, как на небожителей, а вижу в них всего лишь людей, профессия которых состоит в написании художественных произведений.
В общем, озадаченная таким количеством гадости на одну писательскую душу, я стала над этим размышлять и пришла к выводу, что все дело в расторможенности писательского сознания. Творческое сознание по определению включает в себя раскованность. Так вот, раскованность проявляется и в том, что многие комплексы и психологические заморочки, которые нормальный человек загоняет поглубже, у писателей плавают в верхнем слое сознания. Писатель не может без них обходиться, потому что они дают пищу для его творчества, они являются тем самым сором, на котором растет художественное произведение. Собственно говоря, любое творчество предполагает способность к свободному самовыражению. По-моему, настоящие великие писатели велики еще и тем, что они, кроме всего прочего, могли сказать о человеке то, что он сам о себе сказать постесняется.
А что до мерзостей, отраженных в писательских дневниках, так это та самая раскрепощенность сознания, вот и все. Писатель не стесняется самого себя! Плохо, что общий уровень культуры современного писателя позволяет ему не стесняться и других. Уж лучше бы его внутренние мерзости оставались на страницах дневника, чем так свободно и привольно, как я наблюдала, изливаться на окружающих.

И опять же — то, что сапожник ведет себя как свинья, не делает хуже сшитые им сапоги...

@темы: Мысли вслух, Наблюдения, Точка зрения

---

Бабское тряпичное

Посмотрела в разных местах фотографии дам в длинных платьях с разных сборищ. И поняла очень простую вещь — я никогда в жизни не надену бального платья. Потому что его надо уметь носить, и это вовсе не пустые слова. Если дама умеет носить бальное платье — оно ее, конечно, красит... А если не умеет, то сразу вспоминается присказка о корове и седле... Знаете, оказывается, по человеку оччееень хорошо видно, умеет он носить бальные/вечерние платья или нет.
По этим фотографиям я сделала несколько выводов:
1. Под вечернее или бальное платье лучше носить корсет.
Во-первых, если у тебя неидеальная фигура, он несколько замаскирует твои обильные телеса и избавит от складок, которые, пусть и обтянутые шикарным платьем, тем не менее рождают мысли не сексуальные, а исключительно из области свиноводства.
Во-вторых, если даже у тебя фигура близка к идеальной, он не позволит тебе сутулиться, выпячивать живот и делать прочие гадкие вещи, в роскошном платье неуместные.
2. Лучше никогда не ориентироваться на то, как ты выглядишь в вечернем платье, стоя перед зеркалом, потому что в этом случае ты расправляешь плечи, втягиваешь живот и делаешь приятное лицо. Надо походить в нем по комнате длительное время, взглядывая в зеркало случайно. Только при случайном взгляде на себя, ты увидишь себя в платье такой, какой в нем будешь на самом деле. Возможно, тебе захочется его поскорее снять. Или хотя бы поучиться двигаться так, чтоб не выглядеть в платье неуклюже.
3. Если ты редко носишь платья по жизни — лучше не надевай их на торжественные мероприятия. Выбери какую-нибудь более привычную одежду.

@темы: Мысли вслух, Наблюдения

---

На примере Вейского цикла Латыниной интересно посмотреть, как в современной, даже скажем так — в новейшей фантастике, преломилась тема прогрессорства. Собственно говоря, Латынина значительно усложнила жизнь прогрессора. Потому что у Стругацких в "Трудно быть богом" типичный западноевропейский феодальный мир, где человек хорош по происхождению и ко всякому дворянину априори относятся с почтением. Поэтому он может явиться неизвестно откуда, объявить себя дворянином из метрополии и легко получить доступ в высший свет. У Латыниной же прогрессору приходится действовать в чиновничьей империи.

Человек неизвестно откуда не имеет там никакого веса. Там значим только человек со связями, то есть человек, так или иначе связанный с чиновничьей средой. А поэтому прогрессору закономерно приходится быть чиновником империи, а следовательно, играть по общим правилам. Он так же должен кончать лицей Белого Бужвы и сдавать экзамены на чин, потому что в империи неплохая бюрократическая система и о человеке всегда можно навести справки. Он не может быть чище и лучше, потому что в этом случае он будет выглядеть подозрительно и не сможет сделать карьеру. Он должен быть типовым чиновником, то есть так же брать и давать взятки и участвовать в махинациях, потому что именно таким образом чиновник и приобретает связи и влияние.
Если Антона искренне пугает его слияние с личностью Руматы, высокородного хама, как он сам его определяет, то Дэвид Стрейтон ничуть не страдает от того, что мыслит и действует как вейский чиновник Нан. Более того, он больше Нан, чем Стрейтон, и другие земляне при встрече это прекрасно чувствуют:
Инспектор прибыл в монастырь через двадцать минут. Полковник вышел ему навстречу и лично помог инспектору спуститься с коня.
Он спрыгнул с коня, и оба землянина пожали друг другу руки. Потом Келли отступил шаг назад и внимательно оглядел Стрейтона. На инспекторе был серый, крытый шелком кафтан без знаков различия, юфтяные сапожки с высокими каблуками, удобными для верховой езды. Волосы его были повязаны белым шелковым платком, и карие глаза с чуточку подведенными ресницами глядели надменно и ясно.
- Вы почти не изменились, Дэвид, - сказал полковник. - А как себя чувствуют наши друзья... Помните Ханиду?
Нан глядел непонимающе.
- Ну, этого контрабандиста, - он нам доставил на своей лодке оптический генератор, вы ему сказали, что местные богачи везут эту штуку тайком плавить руду...
- Он утонул, - сухо сказал Нан.
- А Ламар, смотритель кладовых?
- Он отравился грибами.
- О Господи, - сказал Келли, - надеюсь, вы не принимали в этом участия?
Нан взглянул на него. Взгляд Нана был чист и безмятежен. "Боже мой, - вдруг подумал Келли, - он же не землянин. Он же вейский чиновник. Он действительно убил этих людей, не потому, что они были опасны для желтого монастыря, а потому, что они были опасны для карьеры Нана".

...Нан чувствовал себя лишним в этом подземелье, где с потолка светили голубоватые лампы и компьютеры с нежным шипением пускали слюнки распечаток.
Ученые ходили нервные и злые, не умея скрыть свое беспокойство и не собираясь скрывать своих мыслей. Чужак с манерами вейского чиновника раздражал их. Они пытались с ним спорить. Нан вежливо поддакивал, и это раздражало их еще больше.

Нан действительно прежде всего чиновник империи, если уж на то пошло, он прекрасно устроился на Вее и мыслит во многом как типичный веец:
"Следователь Нан был удивлен и встревожен, когда его вызвали к императору. Следователь Нан было предположил, что речь пойдет об инисской контрабанде, или о партии чахарского шелка, с которой по его запросу был снят арест, или о той скверной истории с человеком из Аракки, когда Нан получил сорок тысяч, но пожадничал и сказал господину Ишнайе, что получил только двадцать, - и что Ишнайя мог проведать, что Нан его надул."

"- Ну что, добились своего? - спросил Бьернссон, склонив голову набок и высматривая, как ловчее пристроить цветущий бархатец. - Ира не нашли, зато извели злодеев, разоблачили заговорщиков, пощадили невинных, покарали виновных... Или не покарали? Вы мне не объясните, о справедливый чиновник, почему господин Айцар жив и здоров, а араван Нарай - на том свете? Ведь он все-таки не замышлял расчленения столь дорогого вам государства...
Нан засмеялся.
- Я же вейский чиновник, как вы изволили отметить. Должен же я соблюдать традицию и судить не по закону, а по справедливости."

Нан не страдает от жизни в империи — он там совершенно на своем месте. Жизнь, которую он ведет, позволяет ему полностью удовлетворять собственные амбиции, и так как он на Вее свой, он не считает грязью свое окружение.

Закономерно, что подобранный Наном мальчишка Шаваш тоже становится чиновником — Нан действительно о нем заботится и помогает вступить на лучшую из возможных в империи жизненных дорог. Подобранный Руматой Уно гибнет, подобранный Наном Шаваш становится одним из главных чиновников Империи и помогает Нану стать представителем Веи в Совете Федерации.

@темы: Книги, Мысли вслух

---

Да, это банально. Но, тем не менее, печально

Все повсюду кричат о правах, но редко кто говорит об обязанностях. Мне кажется, чаще всего современный россиянин видит это слово в трудовом договоре или в должностной инструкции, пытаясь выяснить, за что конкретно ему платят деньги и в каких случаях он может ничего не делать, сославшись на то, что это не входит в его обязанности. Современный мир растит гражданина-паразита. Раньше человек был обязан уметь себя хотя бы защищать. Он ходил по улице с оружием, потому в противном случае рисковал лишиться имущества, а то и жизни. Он рассчитывал прежде всего на себя.
Современный человек рассчитывает на других. Он сам не должен уметь защищать себя - его ОБЯЗАНЫ защищать другие. А он сам ничего не обязан. Он не обязан воспитывать своего ребенка — он ведь отдал его сперва в детский сад, а потом и в школу, и там педагоги обязаны всему его научить. Он спокойно проходит мимо драки, мимо держащейся за сердце старушки, мимо плачущего ребенка, потому что забота об окружающих не входит в его непосредственные обязанности. Он ведь платит государству налоги, а оно платит специальным людям, которые обязаны заниматься такими вещами. Перекладывая обязанности на других, современный человек уверенно движется по пути конформизма. Ему легче подчиниться, чем протестовать. Им может командовать любой, у кого хватит наглости. Он легко жертвует своими правами ради сиюминутного спокойного существования. «Это не мое дело! Зачем мне лишние проблемы!»— вот его девиз. Единственное, что он на самом деле ценит,— это свое право потреблять. Он готов взбунтоваться, если на его долю не хватит туалетной бумаги или колбасы, но он не готов защищать свое право хотя бы на нормальный сон и, скорее всего, не будет связываться с орущими во дворе юнцами.

@темы: Мысли вслух, Наблюдения, Точка зрения

---

Этернийское

А вообще положение Рокэ Алвы — идеальное положение для Марти-Стю.))) Это резюме по поводу того, может ли человек не обращать на Рокэ внимания. Вердикт — не может, потому что энергетическая структура мира этому препятствует. К Рокэ вообще людей и нелюдей должно тянуть со страшной силой, поскольку он источник питания, этакий поставщик и носитель энергии. Потому-то Алве и сходят с рук многие вещи, которые человеку менее энергетичному хрен сошли бы.

@темы: Книги, Мысли вслух, Точка зрения

---

Люди и нелюди, дамы и господа, скажите, а есть ли книги, которые Вы считаете идеальными? Если есть, то какие? В смысле — самая лучшая книга в мире для Вас лично. )))

@темы: Книги, Мысли вслух

---

Иногда я жалею о гимназическом классическом образовании. Всякий раз, как слышу, что очередное высокопоставленное лицо призывает вернуться В родные пенаты, так и жалею. Потому что человек, получивший упомянутое классическое образование, по крайней мере знал, что пенаты — это не где, а кто. )))

@темы: Мысли вслух, Наблюдения, Точка зрения